Дед Мороз напился вдрызг. Приходит на утренник.
- З-здравствуйте, д-детишки, ик. Сейчас мы с в-вами проведем в-веселый утренник ! Ик !
Только... дети, к-кого это нам сейчас не х-хватает ? Ик !
Снегу-урочки нету. Так давайте ее позовем: СНЕ-ГУ-РОЧ-КА ! СНЕ-ГУ-РОЧ-КА !
Не идет, ик. Тогда давайте заложим два пальца в рот и свистнем, вот так:
БЭ-Э-Э...
Вся страна, изнуренная тяжелейшим празднованием Нового Года, утром
9-го января с радостью вышла на работу...
…вечером 31 декабря 2006 года Пётр Сергеевич Мартынов стоял у окна большой залы с сигаретой в руке, грустно глядя на мокрый от дождя тротуар с прибитыми к нему желтыми листьями. Уютно-голубой сигаретный дымок весело вился на сквозняке, изображая из себя нарождающийся смерч. За спиной слышался пьяный смех его коллег и противный женский голос, исполняющий русский романс под аккомпанемент расстроенного рояля.
Корпоративная вечеринка подходила к концу, и вскоре все сотрудники разбегутся по своим квартирам встречать Новый год в кругу семьи. А пока…
Пётр Сергеевич любовался на красавец-особняк напротив, с большой мохнатой, красиво украшенной ёлкой во дворе, горделиво возвышающейся над пальмами и туями, торчащими из аккуратно постриженного, ярко-изумрудного, знаменитого английского газона. В окнах особняка как-то особенно ярко сегодня горели изящные люстры, на стенах были видны большие картины и панно.
Пётр Сергеевич хорошо знал, кому принадлежит этот роскошный и один из самых дорогих домов в Лондоне – олигарху из России, и в канун Нового года олигарх давал новогодний прием для высоких гостей.
«Блядь, а ведь он, наверное, зарабатывает в минуту больше чем многие из здесь собравшихся, в месяц!», думал он, выдыхая дым и пытаясь произвести в уме вычисления, что, впрочем, удавалось ему с трудом после выпитой бутылки текилы.
«Кто ж знал лет 30 назад, что не английский надо было учить и не в университет поступать… Проебал, блядь, я своё счастье! Эх, если бы можно было всё вернуть назад…»
Воспоминания нахлынули внезапно и, так же внезапно, исчезли. Вся жизнь Петра Сергеевича в одно мгновенье промелькнула перед глазами…
После школы он стоял перед выбором – медицина или иностранные языки. Он выбрал иностранные языки.
Вот он, двадцатилетний молодой человек, студент 4 курса престижного московского вуза в первый раз приехал в Лондон на стажировку. А вот уже в руках «красный диплом», аспирантура, диссертация по политологии, работа в министерстве, частые выезды заграницу, свой частный бизнес, деньги, дефолт, легкая депрессия, снова на госслужбе, командировки по миру, и вот, наконец, он на престижной работе в Лондоне…
Мечта, а не жизнь! Всем бы такую….
Пётр Сергеевич со злостью погасил сигарету о мраморный подоконник. Веселье заканчивалось, народ допивал водочку и доедал селёдочку, обнимания, целования, пожелания…
«А, у олигарха-то поди веселее прием проходит!», завистливо подумал он.
Дома он выпил залпом стакан «Русского стандарта» и, погасив свет, не раздеваясь, лег на диване в гостиной.
«А ведь я всего добился сам в этой жизни. В конце концов, хорошо я провел эти годы, хорошо! Но…. Если бы всё можно было вернуть назад… Дед Мороз, блядь, ну сделай хоть раз в жизни доброе дело! Хочу вернуться туда, в семидесятые….», Петр Сергеевич глупо улыбнулся и …уснул.
***
Петя, заснувший за учебником, проснулся от шума.
Гости толпились в узком коридоре их маленькой квартиры и громко прощались с родителями.
«Спасибо хозяева за угощение, отлично посидели… А Петька-то где? Не разу из комнаты своей не вышел. Так и сидит над своими книжками?»
«Ну, а как же!», это голос мамы. «Петенька у нас в институт готовится, химию учит вовсю…»
«Химию? Он же в инъяз собирался…»
«Ну да, собирался, мы даже репетиторов уже нашли. Да вдруг передумал. Говорит в «керосинку» буду поступать, нефтяные месторождения хочет искать, дурак. В голове ветер, в жопе – дым!», это голос папы.
Петя вышел из своей комнаты.
«Вы ничего не понимаете! Ну, сколько можно повторять! За нефтью и газом будущая сила и мощь нашей великой Родины! И я хочу работать на её благо!»
«Романтик ты, Петька! Книжек что ли начитался? Иди в инъяз, по заграницам будешь ездить, шмотки красивые носить, бабы тебя любить будут! А что нефть? Голодным бородатым геологом или буровиком хочешь стать? Сопьешься, того гляди», друг отца, дипломат, обнимал Петю за плечо.
«Не сопьюсь я. Всё будет в порядке….
***
…вечером 31 декабря 2006 года Пётр Сергеевич Мартынов стоял у толстого пуленепробиваемого окна большой залы второго этажа с тонкой сигарой в руке, грустно глядя на мокрый от дождя тротуар с прибитыми к нему желтыми листьями. Уютно-голубой сигаретный дымок весело вился на сквозняке, изображая из себя нарождающийся смерч. За спиной слышалась приглушенная правильная английская речь его высоких гостей и красивый женский голос выдающейся оперной певицы, исполняющей русский романс под аккомпанемент знаменитого русского пианиста.
Пётр Сергеевич любовался на красивый, но запущенный с виду, особняк напротив, со скромно украшенной ёлкой во дворе. В окнах особняка как-то особенно ярко сегодня горели люстры, на стенах были видны красивые картины и герб России.
В особняке народ веселился от души, - пили водку, закусывали на ходу, танцевали до упаду…Русские умеют веселиться, подумал Пётр Сергеевич.
И нет в их веселье фальши!
«Нищие, можно сказать, а гуляют от души! Я в минуту зарабатываю больше, чем любой из них в месяц! А ведь и я мог бы быть среди них…»
Воспоминания нахлынули внезапно и, так же внезапно, исчезли. Вся жизнь Петра Сергеевича в одно мгновенье промелькнула перед глазами…
Почему он выбрал нефтяной институт, а не инъяз, в который так стремился, для него оставалось загадкой до сих пор.
Вот он, двадцатилетний молодой человек, в первый раз приехал в Уренгой на буровую, на практику. А вот в руках уже «красный диплом», аспирантура, диссертация по использованию спутниковой фотосъемки в новых методах разведки нефтяных месторождений, распределение молодого специалиста в Уренгой, работа в министерстве, приватизация, частный бизнес, первый миллион, дефолт, первый миллиард, бешеный рост цен на нефть, первые десять миллиардов…
Мечта, а не жизнь! Всем бы такую….
Пётр Сергеевич со злостью погасил сигару о мраморный подоконник и бросил её в камин. Веселье в особняке напротив заканчивалось, народ допивал водочку и доедал селёдочку, обнимания, целования, пожелания…
"Как же у них весело, не то, что у меня за спиной!», с завистью подумал он.
Когда его чопорные гости разъехались, он выпил залпом стакан «Русского стандарта» и, погасив свет, не раздеваясь, лег на диване в гостиной.
«А ведь я всего добился в этой жизни сам. В конце концов, хорошо я провел эти годы, очень хорошо! Но…. На хуй мне такая жизнь, за пуленепробиваемым стеклом? На хуй? Если бы всё можно было вернуть назад… Дед Мороз, блядь, ну сделай хоть раз в жизни доброе дело! Хочу вернуться туда, в семидесятые….», Петр Сергеевич глупо улыбнулся и …уснул.
